Коренной перелом в Битве за Москву начался 5 декабря 1941 года: Красная армия перешла в контрнаступление. Враг был отброшен почти на 200 км от столицы. Воспоминаниями о том, чем жил город в годы войны, с «ЗБ» поделилась Людмила Александровна Сиротченкова с улицы Малыгина.
Ледяной взгляд пилота
Когда началась война, Люде было 10 лет.
— Мой отец был военным. В июне 41-го он получил отпуск и позвал нас с мамой в Западную Белоруссию. Он встретил нас у вокзала, погрузил в кузов полуторки, где уже сидели семьи его коллег, и мы отправились на природу. Было гдето восемь утра, наш грузовик остановили офицеры и сказали: «Женщины — домой, мужчины — с нами». Моего отца увели. Больше я его никогда не видела. До сих пор он числится пропавшим без вести, — рассказала Людмила Александровна.
Женщин с детьми повезли обратно на вокзал.
— Едем, вдруг слышим вой самолёта и крики: «Воздух!» Падаем ниц. Я легла вниз животом, а земля от взрывов бомб ходила подо мной, словно желе. Потом этот же самолёт возвращается и лупит по нам из пулемёта. Я подняла голову и столкнулась взглядом с лётчиком: на нём были очки, его голова — как кабачок, а глаза — словно у мороженого судака, — безжизненные и пустые. Он пролетел и больше не возвращался, а нас довезли до станции. Сели в поезд и через три дня приехали на Белорусский вокзал.
Суп из крапивы
Тогда Люда и её мама жили в Безбожном переулке, ныне Протопоповском, близ проспекта Мира. Девочка, как и все дети, ходила в школу и помогала фронту: шила рукавицы и стёганые одеяла в обмен на продовольственные карточки.
— Еда была безумно дорогая. При средней зарплате 40-60 рублей в месяц одни из самых дешёвых конфет — «Подушечки со сгущёнкой» — стоили 70 рублей за кило, — вспоминает Людмила Сиротченкова. — По продкарточкам нам полагалось 550 граммов хлеба в сутки, да и в том попадались опилки, обрезки картофельные, трава всякая.
Летом москвичи могли порадовать себя вегетарианским супом.
— Мы ездили на трамвае за растениями в Останкино. Там, где сейчас телебашня, раньше была огромная поляна. На ней мы собирали лебеду, крапиву и прочие травы. Однажды, летом 1942-го, машинист вагона остановился недалеко от Останкина и сказал: «Дальше не поеду. Вчера здесь видели немецких разведчиков на мотоциклах».
Прятались под «хрюшами»
Несмотря на страшную войну, люди не забывали о праздниках, в том числе и церковных.
— Моя бабушка была верующей. Мы тихонечко праздновали с ней Рождество, а на Пасху украдкой ходили в церковь Митрополита Филиппа через дорогу от дома и освящали куличи, которые бабуля испекла, — делится Людмила Александровна. — После уроков дежурили на крышах наших домов и тушили зажигалки. Были у нас и школьные каникулы, но тогда мы уезжали в Раменский совхоз на уборку полей. А зимой катались со снежной горки во дворе соседней фабрики. Сторож нас пугал: мол, не катайтесь — враг с воздуха заметит.
Кстати, в первые годы войны в Москве отсутствовало уличное освещение – это правило светомаскировки.
— Когда объявляли воздушную тревогу, мы с мамой и бабушкой шли на станцию «Красные Ворота» — прятаться в метро. На обратном пути нам попадались девушки, которые поднимали на верёвках баллоны — аэростаты. Эти устройства закрывали обзор с неба на город фашистским лётчикам. Из-за пухлой овальной формы эти баллоны мы называли хрюшами.
Война закончилась, Людмила Сиротченкова получила медаль «За оборону Москвы». Отучилась в техникуме и до пенсии проработала в финансовом отделе МВД. Сейчас она живёт в Лосиноостровском районе, у неё есть дочь, трое внуков и столько же правнуков. На заслуженном отдыхе Людмила Александровна любит ухаживать за собой, ходить на выступления хора при Совете ветеранов, хлопотать по дому и принимать гостей.
Загрузка ...
