Интервью

Всемирно известный скульптор и художник живёт в Лианозове Сегодня работы Даши Намдакова хранятся в музеях и в частных собраниях 25 стран, а его скульптура «Чингисхан» установлена в Гайд-парке, в самом центре Лондона. Корреспондент «ЗБ» встретилась с Даши Намдаковым в Государственном музее Востока — на выставке кукол, созданных скульптором и членами его семьи. — Вы создаёте и огромные скульптуры, и ювелирные украшения. Оказалось, ещё и кукол делаете, причём чуть ли не вся ваша семья в этом участвует. — Больше 10 лет назад, после моей выставки в НьюЙорке, я собрал многочисленных родственников и уговорил оставить свои профессии и начать заниматься со мной искусством. Наша семья принадлежит к древнему уважаемому роду дарханов, в ней всегда рождались лучшие ювелиры и художники, которые передавали свои знания из поколения в поколение. Так что каждый член моей семьи — по-своему творческая натура. Например, старший брат — ювелир, он делает каркасы и основы из проволоки, сёстры шьют костюмы, занимаются гримом и париками, отец выполняет все работы с кожей и деревом, мама плетёт кружева и занимается украшениями. Над каждой куклой минимум три месяца работают человек семь. — Когда вы решили стать художником? — Можно сказать, что своё предназначение я знал всегда, рисовал с самого раннего детства. Кстати, забавно, но факт: в школе я чуть-чуть не остался на второй год из-за неуспеваемости по… рисованию. В обычной школе от ученика требовались иные качества: хорошо перерисовывать с картинки простые предметы. Мне это делать было невыносимо скучно. В итоге из чувства протеста нахватал двоек. А после школы отправился в Москву и провалил экзамен в художественное училище. К счастью, меня заметил педагог Красноярского художественного института Лев Головницкий. В итоге я окончил этот институт. Я вообще всегда чувствовал, что меня ведут по жизни. Мне везло и везёт на людей. — В одном интервью признались, что вас в юности шаманка спасла от смерти. — Я тогда сильно заболел. Перенёс четыре операции на желудке, но ничего не помогало, никакие врачи вылечить не могли. И тогда мои родители обратились к бурятской шаманке. Обряд был долгим, сложным. А на следующий день, когда я проснулся, впервые проспав до обеда за долгие годы, ничего не болело. С тех пор много размышлял о язычестве, его корнях, о силах природы. Земля, вода, воздух — любви к стихиям не научишь, их надо чувствовать и черпать в них силы. Отсюда и любовь к сказаниям, сказкам, куклам. Это мир детства и прочная связь с корнями, родителями. — Когда о вас стали говорить, заказывать работы? — Свою первую персональную выставку я провёл в возрасте 33 лет. Это было в начале нулевых в Иркутском художественном музее. Произошло чудо: от желающих увидеть коллекцию не было отбоя, выставка прошла на ура, раскупили все работы. После этого всё понеслось с невероятной скоростью. Меня пригласили в Москву, в ЦДХ — Центральный дом художника. А затем так же быстро я оказался в Государственной Третьяковской галерее и Государственном музее Востока, потом — в Эрмитаже, Центре тибетской культуры — Тибетский дом — в Нью-Йорке, в Пекинском музее мирового искусства. — А потом получили «Нику» за лучшую работу художника в фильме «Монгол» Сергея Бодрова-старшего. — В 2008 году фильм «Монгол», рассказывающий о жизни Чингисхана, был номинирован на премию «Оскар», получил шесть национальных премий «Ника», а меня признали лучшим художником-постановщиком по костюмам. По старым рисункам мне удалось воссоздать характерный графический образ монголов, скачущих воинов, а оружие и доспехи для фильма вообще выковали в моей мастерской. — Расскажите, пожалуйста, о своей семье, о жизни в Москве. — Я счастливчик, потому что мне очень повезло с женой. В сложный момент, когда у нас только родился первый ребёнок и денег ни на что катастрофически не хватало, она мне сказала: «Занимайся своим делом, творчеством. Будет и на нашей улице праздник». Это придало мне силы. В Москву мы с семьёй переехали в 2005 году, сразу поселились в Лианозове. Здесь и живём с тех пор: я, жена и наши дети, а их трое: старший сын и две дочки. Но от корней не отрываемся, часто навещаем родственников.

Интервью

Даши Намдаков: меня спасла шаманка

Виктор Сухоруков: в Алексеевском мне хорошо думается

Борис Хвошнянский: «С детства мне говорили: «Ну, артист!»»

Валентина Талызина: по телевизору в основном смотрю новости

Оксана Сташенко: купила квартиру на Ярославке и пошла в храм